Но и Журбан был уже не тот. В какой-то момент он дрогнул и бросил ненулевые карты, хотя прежде в таких случаях уравнивал без колебаний. Пришла пора великого блефа.

– Вы непредсказуемы! – негодовал сиятельный. – Прежде вы совсем не блефовали, а сейчас – раз за разом. Где логика? Как вообще вас обыгрывать при таком поведении?

– А зачем меня обыгрывать? – не соглашался Казин. – Я сюда не за этим пришёл. И потом, какой же я непредсказуемый? Предсказываю со стопроцентной вероятностью. Вот сейчас я блефовать не буду! – в подтверждение своих слов Олег демонстративно сбросился, ничего не прикупив. – Ну что, прав я?

Журбан не отвечал. В его мощной голове прокручивались ряды закономерностей, блоки вероятностей и сложнейшие расчёты теории игр. Ставки всё увеличивались, Гумм, давно выбывший из игры, с ужасом смотрел на происходящее, и лишь Казин, слабо отличавший сверхплотное звёздное скопление от сателлита какой-нибудь жалкой планетки, был спокоен. Приходилось ему игрывать на вышедшие из обращения копеечки, приходилось на спички, теперь на звёзды играет – тоже вещи в быту не слишком ценные. И это спокойствие помогло переломить могучий расчёт и великое богатство гениального мужиги.

– Под игрока – с семака! Нет хода – не вистуй! – твердил Казин картёжные присловья, относящиеся совсем к другим играм, но бытующие среди всех игроков, даже тех, что неделями режутся в «пьяницу», а иных игр не ведают по причине природного слабоумия. – Ходи конём, стрит и флешь с прибамбасом!

Наконец Журбан пришёл к какому-то выводу, прекратил морщить лоб и двигать шишками уродливого лица. Очередную карту он брал осторожно, выдвигая одну из-за другой. Однако от казинского взора не укрылось, что, получив прикуп, гигант мысли чуть заметно поморщился, а это значит, что в прикупе обнаружился не такой приход, на который рассчитывал мужига. А у Казина после того, как к тузу пришла разведёночка, стало четырнадцать очков. Карта не для крупной торговли, но можно и блефануть.

– Валю кулём, – сказал Казин, выдвигая на кон стопу сертификатов.

Бурое лицо гигантского мужиги покоричневело. Целую минуту сиятельный Журбан молча смотрел в карты, затем, пересчитав всё, что у него оставалось, уравнял ставки.

Казин выложил карты крапом вниз, то же самое сделал гигант мысли. Наступило нехорошее молчание. У Журбана тоже был туз и разведёнка. Теперь всё должна решить следующая игра.

– А у тебя денег-то на первую ставку хватит? – спросил Казин.

– Найду, – пророкотал мужига. – Вот! – Журбан предъявил матово-чёрный шарик, размером с конский каштан.

«Опять какое-нибудь удостоверение», – подумал Казин.

– Что это?

– Микроколлапсар, – пояснил мужига. – Единственный подобный объект во Вселенной. Чрезвычайно дорогая и опасная вещь. Если его активизировать – вы понимаете, что будет тогда…

– Бомба, что ли? Я этих бомб у нас на полях знаешь сколько выкопал? А за незаконное хранение оружия полагается до пяти лет. Безответственный вы народ, галактяне. Ладно, ставь бомбу, а то в твоих руках её оставлять негоже. Ещё прикуп не забудь и подтверждение ставки.

– Прикуп и подтверждение ставки одновременно, – голос мужиги сорвался, – Эпсилен Геркулеса!

– Погодь, – сказал Казин. – Это же никак твоя родная система. Обитаемый мир. Я ещё понимаю, родину продать, такое и у нас случается. Но в карты продуть?

– Вероятность моего выигрыша в этой сдаче – девяносто три процента! Я ничем не рискую! – На Журбана было страшно смотреть. Недаром сказано, что гигантский мужига видом своим внушает трепет.

– Как знаешь, моё дело предложить, твоё – отказаться.

Казин бросил на стол многократно переходившую из рук в руки Бетельгейзе и Тау Золотой Рыбки, с которой начинал игру в этом зале.

И чем считал обезумевший мужига? Откуда взял свои девяносто три процента? Даже школьник знает, что при каждой новой сдаче вероятность выигрыша равна ровно одной второй. И на этот раз половина легла в пользу везучего крановщика.

В отличие от хлипкого сина Журбан умел выдерживать удары судьбы. Он дождался, пока Казин соберёт выигрыш, затем произнёс:

– Благодарю за доставленное удовольствие. Я разорён. Пойду, убьюсь веником.

Казин не слушал. Он разглядывал гору ценных бумаг и размышлял, что зря всё-таки не захватил с собой верный подъёмный кран.

Книга пятая

Скоробогач

Глава 1

Знаменитость

Ах как не хотелось Олегу Казину отдавать полтора процента выигрыша мерзейшему сину! Как ни повернись, что ни сделай, всё пройдохе на пользу получается. Однако тут его никто не спрашивал: вычли несколько миллионов звёзд – и вся недолга. Впрочем, оставалось ещё более чем достаточно.

Слух о небывалом казинском выигрыше облетел всю обитаемую Вселенную ещё прежде, чем закончилась игра. Трансляции, правда, не велось, приватная жизнь священна, но сообщения о движении ставок передавались по межгалактической сети. В один вечер Олег Казин стал самым знаменитым существом во Вселенной. Прежний кумир – сиятельный Журбан в последний раз привлёк к себе внимание. Разорившись, он, следуя обычаю всех мужиг, немедля покончил с собой, но не просто аннигилировав, как поступают мужиги в обычных обстоятельствах. Журбан избрал страшную кончину, избив себя до смерти подсобным инструментом для уборки помещений.

Казин ничего этого не знал. Деньги и имущество он оставил на хранение в банке, сунул в карман микроколлапсар и развалистой походочкой хорошо отдохнувшего человека отправился к дому. Шёл пешком, денег на такси по-прежнему было жалко.

Улицы гигаполиса были запружены народом, население высыпало посмотреть на живую знаменитость. На башнях были установлены телекамеры, каждый третий был корреспондентом, а прочие – зеваками. Но остановить великого бурильщика никто не посмел, слава и деньги в законопослушном обществе охраняют надёжнее телохранителей. А что законы дурацкие, так это знали ещё древние римляне, сказавшие: «Лекс дура, нон лекс», – что применительно к данной ситуации переведём как: «Закон дурён, но он закон». Потому и расступались граждане и просто существа, шушукались, гугукались и обменивались восторженными телепатемами. Ещё бы, такое увидать: по улице прогуливается сам Казин О.П. – крановщик из Подсосонья!

Глава 2

Встреча

Бывало и прежде: загуляется Олег где ни на есть, а то и выпьет в будний день и заявится домой не то чтобы на бровях, но часа на три позже обещанного. А дома супруга ждёт, поганка Ганка. И начинается встреча на Эльбе и проводы белых ночей. Крик, ор, а то и рукоприкладство. Обвинения необоснованные, обиды и прочие прелести жизни.

Потому входил Олег в модуль с опаской, ожидая выговора и выволочки. Кодового замка при входе в модуль касался нежно, как только мог, и через коридор крался на цыпочках, словно нашкодивший муж, боящийся разбудить супругу и вызвать преждевременный скандал. А получилось вовсе наоборот. Преодолев гудящий беспорядочными голосами конференц-зал, он увидел, что дверь в комнату Жаклин Шамо распахнута, а Верблюдица сидит с самым несчастным видом и смотрит в глубь недоступного коридора.

Увидав входящего Казина, она вскочила и тихо выдохнула:

– Вы живы? Что там случилось?

«Ишь ты, волнуется, – подумал Казин. – Моя бы сейчас не так волновалась. Такую бы бучу устроила – только держись!»

– Чего со мной может случиться? Сходил погулял. Город красивый, башни здоровущие, а вместо людей сплошь ихние хаманоиды бродят.

– Ну как же ничего не случилось? По информационному блоку непрерывно вас показывают, говорят что-то, а запасного транслитератора нет, ничего понять не могу.

– Где это меня показывают? – заинтересовался Казин. – По телику, что ли? Во непруха, раз в жизни на телевизор попал, и то проморгал, когда показывали!..